– Вы что мне подсунули? – кричал, вытряхивая барахло из сумки. – Это, по-вашему, честная сделка? Это по воровским законам так делается?
– Ты что, Жмот! Очухайся! – отступал под напором купца вор. – Мы честно с тобой поступили. Это ты нас крутануть захотел. Вещи кому-то передал, а нам картину гонишь9!
– Я картину гоню? Я? – стучал кулачком в свою грудь Жмот.
– Ты! А кто еще?
– Да я не успел еще до первого этажа дойти, открыл сумку, а там… Что это? – Жмот показал на кучу барахла. – Да я за рубль бы все это не взял! А вы с меня два «куска» стянули! Отдавайте деньги!
– Отдавай товар! – в свою очередь потребовал Мокрый.
– Теперь я понял, зачем весь этот спектакль был разыгран! Чтобы я удрал без оглядки, а с вас взятки гладки!
Завязалась драка.
И той и другой стороне досталось крепко: фонари под глазами, выбитый зуб на ковре, оцарапанный нос и прокушенный палец.
Когда совсем обессилили, пришло время мирно разбираться.
– Жмот, ты подумай, – отдыхивался как паровоз Мокрый, – зачем нам тебя дурить? Я тебя раз обдурю, ты славу обо мне повсюду разнесешь. От меня все «купцы» отвернуться. Кому я буду товар сплавлять? Ты же знаешь – вор без купца пропадет.
– Пропадет, – подтвердил Жмот. – Ты воруешь, я продаю.
– Так зачем мне себя губить?
– А зачем ты меня обманул?
– Да не обманывал я! Ты своими руками каждую вещь прощупал, своими глазами осмотрел и в свою сумку упрятал. Мы с тобой на кухне вместе сидели, Лапша от нас ни на шаг не отходила. Кто мог подменить? Кто мог обмануть? Хочешь – обыщи всю квартиру. Не съел же я их!
– И обыщу! – вытирая пострадавший нос, шмыгнул Жмот.
Квартиру обыскали, кое-что из вещей нашли и вернули, но не помирились.
Жмот, уходя, сказал в сердцах:
– Не знаю, кто устроил этот фокус, но я с тобой, Мокрый, дел больше иметь не буду.
И сильно хлопнул дверью.
«Сначала хотел я сдать их милиции, – потирал руки Гош, – теперь вижу – рано это делать. Сдам одних – останутся другие. И продолжат свои черные дела. Раз уж повезло попасть мне в самое воровское гнездо, постараюсь узнать всех, кто вхож сюда, перессорить их, разорвать преступные связи. А уже после этого сдам милиции, – всех разом. Какой же я сыщик, если всю грязную работу на чужие плечи перекладывать стану? Адреса, телефоны, явки, клички – все сам выявлю».
Он нашел в квартире тетрадь, карандаш, вывел каракулями на обложке:
СЫЩИК ГОШ.
ОТЧЕТ О ПРОДЕЛАННОЙ РАБОТЕ
Открыв первую страницу, записал:
«25 мая. Мокрый и Лапша обчистили квартиру. Адрес точный не знаю, можно спросить у Сава, он сбегает, вывеску на доме посмотрит. Вещи продали Жмоту. Мокрый получил два «куска», вещи я конфисковал. За это Мокрый дополнительно получил в глаз, а Жмот доплатил выбитым зубом. Глаз заплыл и остался у Мокрого. Зуб прилагается в качестве вещдока10.
А потом они вещи у меня назад конфисковали. Но не все.
А я у них еще деньги забрал и спрятал. Оба куска.
Жулики поссорились.
По данным разведки в шайку входят:
Мокрый – вор.
Лапша – воровка.
Жмот – «купец», скупщик краденого.
Вешалка – личность пока не установлена.
Робот – тоже пока не установлен.
Словесный портрет Мокрого и Лапши не нужен, прилагаются их портреты с натуры (сам рисовал). Словесный портрет Жмота – в конце тетради».
Рукой за ухом почесал и умную мысль обнаружил.
– Одно звено разорвано, – радовался первым успехам Гош. – Я верно выбрал направление работы!
А потом перечитал свои записи и другую мысль родил.
– Так я могу книгу о себе сочинить. Детективную! Ну, про то, как я с жуликами боролся! Или писателю отдам свои записки, и он все как положено, грамотно и весело пропишет. Надо только не лениться, каждый день своей работы описывать.
И стану я знаменитым!
Как Шерлок Холмс. Или комиссар Мегрэ…
Глава третья Первый день войны
С уходом Жмота жизнь воров спокойнее не стала.
Мокрый сердился. Он мерил нервными шагами комнату и вдоль, и поперек, непрерывно трепал и без того взъерошенные волосы, безжалостно хлопал себя по бедрам и бурчал под нос понятные только ему одному нехорошие слова.
Лапша, в отличие от Мокрого, действовала. Она несколько раз выходила в коридор – осмотрела замки, подергала цепочку. И все на пол косилась. Даже легла один раз и ухо к циновке приложила. Вынюхивала что-то, выслушивала. И все жалела, что не может в досках дыру проделать и рукой под полом пошарить.
Что она надеялась там найти, Лапша еще не определилась. Но то, что опасность там прячется, – она женским нюхом чуяла.
А что же Гош?
Сыщик умнел на глазах.
Он второй раз за день увлекся длинными речами, и второй раз позволил себя засечь.
– Вывод? – задал он пытливый вопрос самому себе.
– Будь краток, – подсказала разумная половинка головы.
– Легко тебе так рассуждать: «будь краток!» А если у меня накипело? Если я им речь на целый воз и маленькую тележку приготовил?
– Ты не речи говори, а реплики.
– Это кто такие?
– Это короткие предложения из одного или трех слов. И не больше, – разжевывала рассудительная половинка.
– Крикнул и затих?
– Крикнул и перебежал на другое место.
– Ага! Огневую позицию поменял, – вспомнил Гош наставления из книги.
– Сразу двух зайцев убьешь.
– Так у меня пока ни одного нет.
– Это присказка такая! – растолковала умная половинка головы. – Ты и врага в заблуждение ввел. Он кинется на голос, а там пусто. С другого места в него репликами пуляют. И сколько вас, стрелков таких, пусть сто лет гадает.
– Заметано, – принял на вооружение Гош.
– А еще лучше – записками их пугать.
– Записка – это ружье или граната? Как ей напугаешь?
– Чем больше вокруг непонятного, тем больше в их головах страха.
– И что я в тех записках пропишу?
– А не важно, что ты им напишешь. Важно, что вдруг откуда ни возьмись, в доме записка появилась. Даже такая: «Привет! Как дела? Погодка сегодня хорошая.» Страшно?
– Вообще-то, не очень, – почесал макушку Гош.
– А ты себя на место жуликов поставь! Дверь заперта, воры напуганы. И вдруг откуда-то…
– А-а-а! Тогда страшно! – согласился Гош и вооружился карандашом и бумагой – записки сочинять.
Уже перед сном Лапша про деньги вспомнила, про два куска жмотовских. Сунула руку под скатерть, а там пусто. Все потайные места осмотрела, все воровские заначки вскрыла – нигде нет.
Мокрый, разомлевший от сытого ужина, развалился в кресле. Воровка встала перед ним – руки в бока.
– Ты деньги не брал? – спросила в последней надежде.
– Не брал, – подельник не выказал никакого беспокойства.
– Пропали! – раскололась воровка и взмахнула как крыльями своими руками.
Мокрого пулей выкинуло из кресла.
– Думаешь, Жмот стянул? – заглянул в намокшие глаза своей подруги.
– Нет, – отвергла обвинения в адрес купца Лапша. – На него я как раз и не думаю. Он в эту комнату не проходил.
– А кто проходил?
– Никто! Ты да я!
– Я не брал.
– И я не брала!
Еще раз вместе прошерстили всю квартиру – денег не было.
Мокрый так намучился за день, что махнул на все рукой.
– У тебя не в первый раз пропадает, – напомнил он Лапше. – Начнешь уборку в квартире делать и найдешь. Раньше всегда находила.
– Всегда находила, – эхом повторила воровка, но в этот раз в ее голосе прежней уверенности не было. А была растерянность вперемешку с испугом…
Ночью, когда все честные и не очень честные граждане спали глубоким сном, новоиспеченный партизан Гош сделал очередную партизанскую вылазку в квартиру жуликов.
На этот раз он долго и тщательно спланировал операцию, вспомнил книги, которые они читали еще у сказочника.
– Войну выигрывает тот, кто к ней серьезно готовится, действует не абы как придется, а заранее обдумывает свои шаги и возможные ответы противной стороны.
Именно по заветам старых вояк, Гош не кинулся в бой сломя голову, а сначала отправился на поиски необходимого для задуманной операции снаряжения.
В сером полумраке квартиры отыскал он из полезных вещей только катушку ниток да иголку. Не густо, это он и сам понимал. Планы пришлось менять на месте.
– Не буду отступать, – убеждал он себя. – Не буду паниковать.
Никто мне на блюдечке ничего не поднесет. Просто, в следующий раз буду еще лучше готовиться.
– Кто мешал днем переворошить квартиру? – спросила у него умная половинка.